Пельменная

Вы помните, господа, что такое пельменная?

Нет, я не имею в виду первые ночные пельменные начала перестройки – вроде бы для таксистов, – про них отдельный разговор. Нет, я – про обычную пельменную семидесятых, коих в нашей безбрежной тогда стране было – сколько их было? Пельменная в России – больше чем пельменная. Как вы переведёте это слово иностранцу? Дамплин хаус? Не смешите меня. Пельменная – абсолютная модель мира – со своей эстетикой, запахами, хамством, нечаянной добротой, сложной структурой взаимоотношений человеческого и божественного. 

Сухарь

В начале пути сухарь за дринк практически не держали. Количество кайфонов, то есть градусов, было позорно мало, цена, правда, была ниже (1р. 27 коп. против 1р. 87 коп.), но уж не настолько, а изжога гарантирована. Поэтому прибегали к нему в самых крайних случаях – не хватило, скажем, на портешок, и настрелять не удалось. Под сухарём понимались почему‑то в основном белые вина грузинского разлива – «Гурджаани», «Вазисубани» (в народе – «Вася с зубами»), «Эрети», «Алиготэ». Потом, правда, появилась «Гымза» – болгарское красное вино в большой оплетённой соломой бутыли. Бутыль нравилась – размером, соломой и тем, что из «Гымзы» можно было сварить глинтвейн, добавив туда сахару, лимона и гвоздики. На такую экзотику хорошо покупались герлы. 

Портвейн

Прямо вижу, как все следующие за нами поколения дружно кривят морду – ну сколько можно про этот портвейн? Что они в нём нашли? Господа! Мы ничего в нём не искали! У нас просто не было выбора. Итак, портвейн, он же портешок, он же партейное вино, он же красненькое, он же чернила, он же бормотуха, в семидесятые годы прошлого тысячелетия к общечеловеческому напитку под названием «Портвейн» никакого отношения не имел. Думаю, речь идёт об элементарном совпадении названий. С таким же успехом он мог называться «Фернебранко» или «Амонтильядо». Никто, кстати, не утверждает, что это было вкусно. То есть, конечно, эстетические критерии у нас тогда были сильно занижены в связи с полным отсутствием материала для сравнения. 

О водке

Водка, без сомнения, самый главный напиток среди напитков. По моему разумению, во всяком случае. Знаете почему? Потому что она абсолютно рациональна. Водка направлена на решение одной‑единственной вашей задачи – сделаться пьяным (в какой степени – уже ваше дело). Все остальные напитки, созданные человечеством, стыдливо прикрываются фиговым листочком вкусовых достоинств. Водка сама по себе – невкусная (давайте не будем врать себе). Вкусная водка – это водка наименее противная.

Андрей Вадимович Макаревич

Занимательная наркология

Аннотация

Алкоголь... Курение... Наркотики... Что заставляет человека искать все новые способы расслабления? О своем опыте, хотя он, по словам автора, «небогат и крайне субъективен», рассказывает легендарный музыкант Андрей Макаревич. Расширить угол зрения на эту проблему читателям помогут комментарии известного врача‑нарколога Марка Гарбера.

 18-го ноября.

       Заморозки. Подсохло. Я вышел пройтись к речке по тропинке, потому что я почти никогда не дышу воздухом.

       Распад личности - распадом, но все же я делаю попытки воздерживаться от него. Например, сегодня утром я не делал впрыскивания. (Теперь я делаю впрыскивания три раза в день по три шприца четырехпроцентного растора). Неудобно. Мне жаль Анны. Каждый новый процент убивает ее. Мне жаль. Ах, какой человек!

9 апреля.

       Весна ужасна.

       Черт в склянке. Кокаин - черт в склянке.